Онлайн-аскеза: как живут люди, у которых нет аккаунтов в социальных сетях
Сложно представить себе жизнь без комментариев, лайков и мессенджеров, но некоторые люди выбирают такое существование добровольно. Топ-менеджер, студентка и юрист рассказывают о том, как отказались от социальных сетей и что после этого изменилось.
25 лет, менеджер / раньше активно пользовалась Instagram
Пару лет назад я очень активно пользовалась соцсетями. Когда мы собирались за столом с друзьями, я втыкалась в Instagram и выкладывала фотографии, придумывала к ним длинное описание, признавалась друзьям в любви — все это прямо во время ужина.
Фотографии — это отдельная тема. Я проходила мимо красивой стены и думала о том, что нужно здесь сфотографироваться. Я не слишком фотогеничный человек и раньше могла сделать где-то 18 тысяч фотографий, выбирала из них одну и 2,5 часа ее обрабатывала. А еще раньше у меня была фишка: назначить встречу в определенном ресторане только для того, чтобы зачекиниться там и сделать кучу фотографий. Я понимаю, что это странно, а говорить об этом еще более странно, но сейчас я в этом себе признаюсь и надеюсь, что рано или поздно это осознание настигнет всех инстаманьяков.
Сейчас иногда бывает, что знакомые говорят — я вот тебе кинул запрос в Instagram, а ты мне не отвечаешь. Приходится объяснять, что это все в прошлом. Периодически я чувствую оторванность, например, если пропускаю открытие ресторана или очередную модную шуточку, но в основном мне обо всем рассказывают друзья в WhatsApp.
Сейчас мне забавно смотреть на себя в прошлом — этакая 17-летняя прожигательница жизни, которая знает все про любовь, смысл жизни и, главное, учит всему этому других. Постепенно это все перерастаешь. Я очень активно отговариваю друзей от социальных сетей, лучше посвящать это время близким. Маленькие поступки больше говорят о тебе, чем длинные посты. Например, у меня есть подруга, с которой мы пишем друг другу настоящие бумажные письма. А когда выезжаем куда-то за границу, то обязательно присылаем друг другу открытки.
30 лет, топ-менеджер / никогда не была зарегистрирована в соцсетях
Мне 30, я не замужем, работаю в розничной сети руководителем по финансам, живу в Москве больше 25 лет. Никогда не была зарегистрирована в соцсетях, меня это не привлекало — может быть, потому что, когда соцсети начинали развиваться, меня окружали люди, которые этого не понимали. Молодой человек не желал видеть меня в социальных сетях, и семья, близкие люди относились к онлайн-общению скептически. Сыграла роль и моя вовлеченность в работу и отсутствие свободного времени.
Все мои друзья пользуются соцсетями. Бывает, что все обсуждают какое-то видео, которое уже собрало тысячи лайков, и я сижу и не понимаю, о чем речь. Но я не смущаюсь и не расстраиваюсь, а просто прошу мне скинуть ссылку. Когда я говорю новым знакомым, что меня нет в соцсетях, — как правило, мне пытаются пожать руку.
Желания что-то запостить у меня никогда не было, сама не люблю фотографироваться и фотографировать, предпочитаю собирать впечатления своими глазами, а не через экран. Я немножко закрытая, меня нужно сначала расположить к себе, чтобы я рассказала что-то, и делиться своими новостями со всеми вокруг я тоже не склонна.
Иногда, когда прихожу с друзьями в кафе, я предупреждаю: кто первый возьмет в руки телефон, платит за весь счет. Меня раздражает, что мы не можем просто посидеть и пообщаться, — все в телефонах. Наверное, так я формирую свое мнение о людях. Если я пришла с человеком в кафе и он постоянно сидит в телефоне, что-то с кем-то обсуждает, переписывается и еще и улыбается, то я не понимаю, что я рядом с ним делаю.
У девушек я замечала какое-то дикое, фанатичное обсуждение лайков и чужой личной жизни. Мне это всегда было чуждо — что, людям заняться нечем?
34 года, юрист / раньше пользовался «ВКонтакте» и Instagram
Я работаю корпоративным юристом, обеспечиваю юридическую чистоту сделок и безопасность компании. Лишнего времени у меня мало, дом-работа, каждую свободную минуту я занимаюсь теннисом большим и стендовой стрельбой. Выходные, как правило, стараюсь провести более спокойно. Удалился из «ВКонтакте» где-то год назад, сейчас пользуюсь только мессенджерами. В один день подумал — зачем мне это? Трата времени, утром как зомби: встал, залез в приложение, посмотрел, что там у людей произошло, вместо того чтобы почитать книжку, сделать зарядку.
У меня есть дальняя знакомая, которая во всем себе может отказывать, но должна выложить в Instagram классные фотки, которые показывают, как у нее все классно. Может, например, два дня не есть, чтобы потом пойти в дорогой ресторан и сфотографироваться там.
У меня много друзей, которые не пользуются соцсетями. Я заканчивал академию МВД и работал в следственных органах — там это запрещено негласно. Когда я выпускался, такого отношения к соцсетям не было, но уже тогда я понимал, что не стоит распространять информацию о своей личной жизни.
Я часто замечал, что люди, по которым видно, что они на первом свидании, при неловкой паузе сразу утыкаются в телефон. Раньше, когда не знали, о чем говорить, говорили о погоде. Сейчас утыкаются в iPhone.
Я не вернусь в социальные сети ни при каких обстоятельствах. Для жизни они мне не требуются. Я не медийная личность, и по работе они не нужны. С теми, с кем я хочу общаться, я общаюсь и так. И я считаю, что общение по телефону или при личной встрече — лучше.
21 год, студентка / раньше активно пользовалась «ВКонтакте»
Я учусь в институте и работаю. Я очень активно пользовалась соцсетями в старших классах, начинала вообще с соцсети «Мой мир» — была классе в шестом, пятом, что-то около 12-13 лет. Как раз тогда мне подарили первый мой ноутбук, появился интернет — и меня понесло.
В профиле в «ВКонтакте» у меня было где-то 450-500 друзей, у каждого нового знакомого был главный вопрос: «А ты есть в «ВКонтакте»?». Неважно, тесно ты с ним общаешься или нет, — нужно было обязательно добавить друг друга. Иногда я смотрела и думала: «Кто эти люди?» Лицо знакомое, имя знакомое, но откуда я его знаю?
В какой-то момент я поняла, что постоянно сижу в телефоне. Я ехала в метро и читала новости, переписывалась, рассматривала глупые картинки, сидела дома и, вместо того чтобы делать что-то полезное, снова рассматривала глупые картинки. И вроде это нормально — можно от всего отвлечься, но я делала это постоянно и переписывалась на какие-то несущественные темы.
Сейчас из всей группы в институте я единственный человек без соцсетей. На паре обратила внимание, что абсолютно у всех на телефоне открыта одна и та же страница с переписками. Это мне показалось странным — все как зомби, хотя всего год назад я вела себя точно так же. И разговаривать с людьми сложно, потому что они сидят в телефоне.
Раньше я уделяла большое внимание профилю человека, изучала его фотографии и аудиозаписи и думала: какой он, должно быть, классный. Я не понимала, что реальная жизнь отличается от соцсетей, сливала это все в одно. Иногда знакомилась с человеком в реале, потом открывала его профиль и думала: «Что-то он скучный, наверное, я ошиблась в нем. Ну не может же такой классный человек иметь такую страницу, что-то здесь не так». Возможно, из-за этого я потеряла много интересных людей.
Я думаю, что вездесущие геотеги — это просто счастье для воров и всех спецслужб, которые теперь знают все о каждом. Кто куда пошел, все переписки, все трансляции — все. У моей знакомой был случай, когда из-за того, что она выкладывала фото с отдыха в Instagram, ее квартиру обокрали. Увидели, что она и ее семья не в Москве. Если бы посторонние люди не знали, где она, на сколько она уехала, — возможно, этого бы не произошло. Она немного облегчила преступникам их задачу.
Иметь аккаунт в социальных сетях в последнее время стало не столько модно и престижно, сколько не иметь его – странно и подозрительно. Тебя нет ВКонтакте – фрик. Не ищешь друзей в Facebook’e – не в тренде. Не администрируешь свою группу в LinkedIn – моветон. Не читал, что с утра сообщил миру Медведев в Twitter’e – чудак. Увы, но отыскать в живых людей, у которых теперь нет ни уютного бложика в ЖЖ, ни странички ВКонтакте, ни стены в Facebook’e также трудно, как найти космонавта в собственном окружении.
Обозреватель провел опрос среди ярых противников известных онлайн-сервисов и выяснил, почему некоторых людей, несмотря на всеобщее виртуальное помешательство, совсем нет в социальных сетях.
Мне не нужны чужие друзья
Друзья, френды, фолловеры и просто «левые» люди могут наводнить собой даже самый «свежий» аккаунт всего за несколько дней. Достаточно лишь сообщить о регистрации в сети любому реальному другу.
В считанные часы после предложения виртуально подружиться с одноклассницей Таней, неожиданно придет приглашение от сокурсницы Кати, которая сразу же познакомит вас со своей сестрой Мариной, вслед за которой вам подмигнет уже совсем не известный мужчина средних лет по имени Вартан. Еще несколько мгновений – и вы уже обросли феноменальным количеством последователей, среди которых лишь одна треть вам смутно знакома.
И хорошо, если новые знакомые не докучают своим наличием, а лишь мирно числятся в рядах ваших друзей. Куда хуже, когда общение с ними становится навязчивым и нежеланным.
Оцени мою фотографию, поставь мне «лайк», перепости мой линк, вступи в группу любителей кошек с черными ушами и белыми хвостами – это лишь часть предложений, которые регулярно получают от своих старых и новых знакомых счастливые обладатели аккаунтов в социальных сетях.
Отдельного удивления заслуживают «твиттеряне», чье желание быть читанными различными ботами и коммерческими организациями сравнимо лишь с мечтой неуклюжей балерины танцевать в Большом театре. Как ни странно бы это звучало, но люди подписываются на чтение чужих аккаунтов в ожидании ответных действий, тем самым стимулируя увеличение числа своих подписчиков. А отдельные граждане даже предлагают друг другу помощь в «фолловерстве», считая своим долгом сообщить миру о том, что аккаунт некого Васи особо ценен и его непременно нужно зафолловить.
А некоторые социальные сервисы, накрыв пользователя сетями связей с головой, и вовсе в последнее время придумали брать деньги за то, чтобы сделать его [то есть пользователя] аккаунт недоступным для всех остальных юзеров сети. Разумеется, кроме друзей. Вот уж где поистине наглость.
Я не хочу, чтобы мои личные данные продавали
Имя, пол, рост, вес, семейное положение, сексуальная ориентация, хобби, место жительства, телефон, e-mail, скайп, аська, фотографии, наконец… кому они нужны в таком количестве? Дурову? Цукербергу? МОССАДу? Или, может, инопланетному разуму?
Социальные сети просят, а люди бездумно рассказывают о себе все, что угодно. Правда, особо «прошаренные» граждане, чувствуя подвох, пытаются защитить личную информацию и хитро оставляют на различных аккаунтах неполные данные: где-то имя, где-то фамилию, а где-то фотографию. При этом пользователи наивно полагают, что такая протекционная методика будет действенной в случае, если кто-либо захочет узнать о них что-либо из социальных сервисов в Интернете.
Любите сервисы геолокации и с удовольствием сообщаете друзьям и миру, где вы находитесь в данный момент? Станьте находкой для преступников, мошенников, похитителей и других асоциальных элементов, которые при необходимости наживы готовы изучить привычки и промониторить ваши постоянные маршруты и излюбленные места встреч. Вам это надо?
Увы, но обилие мошенников в Интернете совсем не пугает наших граждан, готовых с удовольствием делиться со всем миром самым сокровенным – личной информацией. Что странно, некоторых индексирование поисковыми машинами зарегистрированных аккаунтов в социальных сетях и вовсе приводит в жуткий восторг… Так, по мнению юзеров, их легче найти в Интернете.
Мне не нужно бесполезное общение
Чтобы поддерживать постоянный интерес к собственной персоне в социальных сервисах, с завидной периодичностью необходимо сообщать о своем существовании друзьям и знакомым. Желательно делать это посредством остроумных высказываний, которые можно услышать в троллейбусе, или картинок, которые можно найти в Интернете.
Бесполезный просмотр всех постов и чтение малозначимых мыслей и фраз зачастую занимает большое количество времени у пользователя. Если время позволяет, то, кроме постов на своей и чужих стенах, можно комментировать статусы друзей, обсуждать последние новости, оценивать фотографии, а также расставлять «лайки».
Как правило, беседы в социальных сетях скоротечны и безрезультатны. Обсуждение сиюминутных статусов чаще всего сводится к банальным взаимным похвалам, а дискуссии на острые темы завершаются на десятом сообщении, так как интерес к ним со стороны пользователей стремительно угасает, а внимание переключается на новые бесполезности.
Twitter, созданный, очевидно, логопедами для дислексиков, и вовсе не предполагает лишнее напряжение в области мозга. Ограничение длины сообщения в 140 символов весьма не способствует развитым беседам. Тем же, кто старается быть в курсе всех новостей планеты, и вовсе остается только успевать читать все, что валится в ленту с чужих аккаунтов.
У меня нет на это времени
Деньги, связи, мечты можно заработать, восстановить, придумать заново. Время же, как известно, не вернешь. Однако люди умудряются бездумно тратить этот исчерпаемый ресурс на оценки фотографий, изменение собственных статусов и создание дублирующих (!) аккаунтов собственных анкет в социальных сетях.
Присутствие в социальных сервисах занимает уйму времени. Это факт. И если некоторые люди готовы заниматься формированием своего имиджа в сетях, сидя за компьютерами на рабочем месте, то отдельные граждане могут зависать в Twitter’e или Facebook’e в любое время дня и ночи. Иногда кажется, что до появления социальных сетей люди, лежа дома на диване, просто молча смотрели в потолок. Иначе маниакальный интерес к рассматриванию и обсуждению всяких бесполезностей в Интернете объяснить сложно.
Увлекательные игры в веселого фермера, пересмотр всех серий «Интернов», рассматривание глупых картинок с котятами, поиск виртуальных групп по интересам, ретвиты эксклюзивных мыслей и остроумных шуток, а также многое-многое другое – все это съедает львиную часть жизни многих людей. Преимущественно, молодых. Одиноких стариков, в социальных сетях, увы, немного.
Мне еще нужна приличная работа
Пользователи всех социальных ресурсов, безусловно, подозревают, что их онлайн активности доступны не только их друзьям, но почему-то решительно не хотят верить в мысль, что их фотографии с пьяной вечеринки или того хуже матерная перепалка по поводу статуса аккаунта могут читать сторонние люди. Тем более работодатели, тем более предлагающие работу в солидной организации.
HR-менеджеры уже давно взяли на вооружение Интернет в качестве основного ресурса для поиска подробного досье на соискателя. И первая помощь в этом деле, безусловно, – бесконечный массив информации в социальных сетях. Стоит ли выкладывать в открытый доступ все, что вы можете сказать лучшей подружке по телефону, выбирать вам.
В то время как одни знаменитости активно постят фотографии своего ужина, другие считают все эти твиты, репосты и лайки пустой тратой времени…
Джоли и Питт не раз признавались в своих многочисленных интервью, что просто-напросто не умеют пользоваться компьютером. Наверняка пара лукавит, чтобы зачекиниться или выложить фото, давно достаточно просто иметь смартфон.
Просто звезды такого масштаба не хотят, чтобы кто-то лишний знал, в каком отеле они остановились, и их можно понять. К тому же у Джоли и Питта шестеро детей - очевидно, им не до Instagram. Зато каждое интервью звездной пары и любое появление на публике фанаты готовы обсуждать месяцами. Разве это не высшая степень популярности?
У Джонни Деппа есть огромное количество страниц в социальных сетях, но, увы, все они фейковые и к самому актеру никакого отношения не имеют.
Кстати, до недавних пор актер даже о существовании Twitter не знал,когда на одной из пресс-конференций его спросили, собирается ли актер создать себе аккаунт в этой социальной сети, Депп очень удивился и спросил, что это. Ему, разумеется, объяснили, но актер тут же заявил, что очень ценит свою частную жизнь и не считает правильным рассказывать о ней всему миру.
Да, Брюса Уиллиса тоже нет, даже в Instagram. Просто потому что ему там не комфортно. Звезда честно признается, что не сможет с собой жить, если начнет вести аккаунт в соцсети.
Вот так и начинается безумие.
Зато жена актера Эмма, активно делится снимками в своем аккаунте, где актер время от времени появляется на семейных фотографиях.
Английская актриса открыто признается, что она противник социальных сетей.
Постоянная проверка почты, подсчет лайков под фотографиями, ежеминутный просмотр новостной ленты в соцсети и чтение комментариев к твоим постам… Все это кажется мне каким-то глупым, примитивным занятием. Я не собираюсь уподобляться большинству.
Так, что пока официальной страницы актрисы мы точно не увидим.
Вчера все говорили о Twitter, Instagram, Tumblr. Меня это сбило с толку, эмоции били через край. Я буквально начала задыхаться. Мне показывали всякие смешные штуки, и я такая: ой, мне это надо! Что? Pinterest? У меня его нет. К моменту, когда я заведу аккаунт в социальных сетях, будет модно что-нибудь другое. Я кейс для компакт-дисков купила год назад.
Без комментариев, остается только ждать и надеяться, что Дженнифер Лоуренс изменит свою позицию.
У знаменитой актрисы официального аккаунта нет ни в одной социальной сети. А вот фйковых - несколько десятков. На какие только ухищрения не идут их создатели, чтобы убедить нас, что перед ними - Николь Кидман собственной персоной.
Зато Николь вполне официально существует на собственном сайте nicolekidmanofficial.com. Где можно получить информацию о предстоящих премьерах и творческих планах актрисы.
Актер Дэниэл Крэйг предпочитает личное общение за стаканчиком чего-то крепкого. " Я не буду сидеть на Facebook . И в Twitter меня тоже нет. "
Проснулся утром, съел яйцо? Кого это вообще касается? Социальные сети? Лучше созвонитесь, идите в паб и опрокиньте по стаканчику!
Фото в тексте: Rexfeatures.com
Услышав эти стихи Сергея Жадана во время его недавнего приезда в Америку, я поняла, что очень хочу, чтобы они приобрели сейчас новое существование: по-русски. Хотя бы потому, что я не знаю таких стихов о войне - таких простых, таких бедных, таких страшных, таких несентиментальных, обращенных к отдельным людям - в ситуации войны.
Вот как прокомментировал этот цикл «Почему меня нет в социальных сетях» сам Жадан: «Цикл писался в прошлом году. Большинство персонажей реальны: или мои знакомые, или знакомые моих знакомых. За всеми историями - конкретные информационные поводы. Просто в прессе акцент был не на людях, а на политике-идеологии-пропаганде. Мне важно было вычленить из всего этого конкретные имена. Во многом отталкивался от цикла Милоша “Голоса бедных людей”».
(Из книги: Жизнь Марии - Життя Марії. Книга віршів і перекладів. - Чернівці: Meridian Czernowitz ; Книги - ХХІ, 2015. - 216 с.)
Антон, тридцать два года,
в статусе было сказано, что живет с родителями.
Православный, хотя в церковь не ходит,
закончил университет, иностранный - английский.
Работал татуировщиком, имел свой почерк,
если можно так выразиться.
Через его искусные руки и острую иголку
прошла целая толпа местных.
Когда все это началось, много говорил про
политику и историю, стал ходить на митинги,
перессорился с друзьями.
Друзья обижались, клиенты исчезали.
Боялись, не понимали, уезжали из города.
Лучше всего узнаешь человека, дотрагиваясь до него иглой.
Иголка жалит, иголка сшивает. Под теплым
металлом такое податливое полотно женской
кожи и такой крепкий светлый брезент
кожи мужской. Протыкаешь чью-то
оболочку, выпускаешь из тела рубиновые
капли крови, бьешь, бьешь, выбиваешь
ангельские крыла на покорной поверхности мира.
Бей, бей, татуировщик, поскольку мы призваны
наполнять этот мир смыслом, наполнять его
цветами, бей, татуировщик, эту
обшивку, под которой души и болезни, -
то, чем живем, ради чего умираем.
Кто-то рассказал, что его подстрелили на блокпосту.
Рано утром с оружием в руках,
как-то неожиданно -
никто ничего не успел понять.
Похоронили в общей могиле - их там всех так хоронили.
Личные вещи передали родителям.
Статус так никто и не исправил.
Пройдет время, и какая-нибудь сволочь
Обязательно будет писать про это героические стихи.
Придет время, и какая-нибудь сволочь
скажет, что про это вообще нельзя писать.
Долго ее разыскивал. Номер она изменила,
из города уехала. Социальными сетями
не пользовалась. Через знакомых найти
не удавалось, через церковь тоже.
А потом сама написала: про дела,
про переезд, про новые обстоятельства, про привыкание.
Рассказала про брата, думаю, ради этого и писала -
чтобы рассказать про брата, про его смерть.
Наверное, обращалась с этим не только ко мне, по крайней мере -
не ко мне первому. Слишком уж спокойно
писала. Их накрыли, писала она, всех вместе, одним
залпом. Потом наши вернулись, хотели
забрать погибших. Вернее, то, что от них
осталось. Самое трудное было с ногами. У каждого
должно быть две ноги. Они их так и складывали -
чтобы у каждого было две ноги, желательно -
одного размера.
Брат занимался музыкой. У него была хорошая гитара.
У него ее все время одалживали.
Вот что с ней теперь делать? - спрашивала она. -
Я брала, пробовала играть, порезала палец с непривычки.
Было очень больно. До сих пор не зажило.
Андрей и Павел, адвентисты, студенты.
Отец-предприниматель, поддерживал общину,
они привыкли относиться к церкви
как к части своей жизни:
бывали там каждый день, помогали
делать ремонт, выкладывали фото в сетях,
благодарили за поддержку.
Их и в мирное время считали сектантами,
а уж когда все началось - просто устроили
на них охоту. Кто-то уехал, кто-то спрятался.
А их обоих поймали. Держали в подвале,
заставляли хоронить погибших, копать могилы.
Они хотели откупиться, боялись, плакали.
Их перевели в другую яму. Потом про них просто
забыли, будто их и не существовало.
Сидели в черном подвале, слушали тьму,
сначала молились, потом бросили.
Стыдились друг друга.
Веру как раз тогда и теряешь, когда появляется возможность
за нее умереть, а ты этой возможностью
не успеваешь воспользоваться.
Зачем вера тому, кто видел, как все выглядит на самом деле?
Зачем верить в то, что не имеет для тебя
никакого значения?
Никто не говорит, что было со святыми, у которых
на теле открывались стигматы. Что было с этими
стигматами? Они сами собой закрывались,
как розы под вечер? Долго ли кровоточили,
гноились, болели под бинтами?
Люди с глазами, ослепшими от темноты,
приходили в госпиталь на перевязку,
стискивали зубы, когда сестра отрывала им
от раны засохшие бинты и свежая кровь
выступала на темной коже. Просили
болеутоляющего, хоть какого-нибудь.
Но не существует никакого болеутоляющего
от того, что у них болит, не существует.
Юра,
уже за сорок,
историк по образованию.
Сидит в сети,
отслеживает рваные шаги истории.
Пишет блог от имени чеченки,
придумав себе такую снайперку,
живет теперь ее жизнью.
Пишет про ее веру,
пишет про ее сомнение,
пишет про ее чувствительность,
делает зарубки на ее прикладе:
вот это враг-отец,
вот это враг-сын,
вот это - дух святой, тоже враг,
тоже заслуживающий того, чтобы про него
вспомнили в общем расстрельном списке,
за который заказывает молитвы
невидимая снайперка.
Мир - почтовый мешок,
зашитый колючей проволокой.
Порвешь, полезут из
детских сорочек и рушников
черные жабы и ужи.
Нам никогда не узнать,
кто там стоял в распаленной толпе,
готовой рвать нежную ткань чужого тела.
Нам никогда не узнать,
кого в этой толпе не было.
Вести тебя
ночными дорогами
между травами и углем,
делать неслышными
твои шаги в легких
профессиональных кроссовках,
выводить к источникам
в обход протоптанных
коровьих тропинок,
оставлять для тебя на утро хлеб,
завернутый во вражеский
флаг.
Рано утром он
перечитывает написанное.
Что-то добавляет.
Что-то правит.
Бреется, режет кожу
старым станком.
Но крови нет.
Совсем нет.
И смерти тоже нет.
Города жалко, - говорит он. - Разрушат его.
Как Содом и Гоморру, - добавляет.
Его брат находится в интернате для психических больных.
Несколько дней тому назад интернат захватили.
Во дворе поставили миномет.
Он навещает брата. Сидят на лавочке под яблоневыми
ветвями. Похожи внешне - оба в спортивных костюмах,
оба коротко стрижены. Только у одного в руках
мобильный телефон. Хотя связи в городе все равно нет.
Автоматчики не обращают на них внимания.
Они тоже не смотрят на них.
В детстве он стыдился брата, никогда не говорил
про него, никогда не брал с собою. Знаешь,
каково это - когда в твоей семье псих? Папа нормальный,
мама нормальная, ты тоже нормальный, но есть
один псих. Настоящий псих. В твоей семье.
А значит, и на тебя тоже падает тень подозрения.
Когда подрос, просто перестал обращать на брата внимание.
Как будто его и нет. Так бывает, когда идешь по улице
и замечаешь боковым зрением нечто неприятное,
что-то такое, что вызывает ужас и отвращение: например,
разорванный труп животного, но знаешь -
если туда не смотреть, то как будто и нет ничего,
как будто все в порядке.
Вот так и теперь: сидят вместе, молчат,
никто на них не обращает внимания, как будто их
и нет. Да разве мало их тут осталось -
тех, кто не выбрался,
тех, кто лежит на обочине,
как мертвое разорванное зверье.
Руководство интерната давно разбежалось.
За больными присматривают несколько уборщиц,
Старые женщины, которые проработали
здесь всю свою жизнь. Шесть или семь.
Не так уж мало для города-миллионника.
Плохая биография,
из таких биографий делаются утренние новости.
Его старик замерз в декабре в пустом трамвае.
У мамы проблемы с сахаром.
Незаконченное техническое, два года на учете.
Спаленное йодом горло,
разорванное арматурой ухо.
О чем ты мечтал все эти годы?
Чего хотел?
Все, чего он хотел, лежало
в ближайшем торговом центре.
Взломать его было все равно, что взломать
печати на папских грамотах.
«Я никогда, - писал он, - не имел
столько денег, чтобы купить
все, что мне хочется. Всегда что-то
откладывал на лучшие времена.
Лишь теперь понял, что лучших
времен не будет.
Ты тоже родился здесь.
Ты знаешь, как оно все.
Повторяй за мной:
жизнь - жестокая и несправедливая,
жизнь - безнадежная и короткая,
жизнь - безрадостная и подлая.
Тот, кто ничего не имеет,
ничего и не будет иметь.
Тот, кому нечего терять,
ничего и не потеряет».
Тут давно никто не ожидает лучших времен.
Тихую, молчаливую смерть тут никто не отличает
от остальных женщин.
Доброе сердце, больные легкие:
живешь с ней, потому что любишь,
помираешь потому, что живешь с нею.
«Спасибо, что пишешь, - благодарит он, -
спасибо, что пишешь».
«Не за что», - отвечаю я.
И в самом деле - не за что.
Саша, тихий пьяница, эзотерик, поэт.
Целое лето просидел в городе.
Когда начались обстрелы - удивился,
стал смотреть новости, потом бросил.
Ходит по городу, не выключая плейера,
слушает разных динозавров,
натыкается на сожженные машины,
на разорванные тела.
Нам останется вид от всей истории,
вид от мира, в котором мы жили,
слова и музыка нескольких гениальных
мужчин,
что тщетно пытались нас
всех предостеречь, пытались что-то объяснить,
но ничего не объяснили, никого не спасли,
лежат на кладбищах.
И из их гениальных грудных клеток
растут теперь цветы и трава.
Больше не останется ничего -
лишь музыка, лишь пение, лишь голос,
Что заставляет любить.
Можно никогда не обрывать эту музыку,
Слушать космос, закрыв глаза.
Думать про китов в ночном океане.
Больше ничего не слышать.
Больше ничего не видеть.
Больше ничего не чувствовать.
Кроме запаха, конечно.
Кроме трупного запаха.
Игорь, капеллан, тридцать лет,
но не бреется, чтобы выглядеть взрослее.
Все хотят выглядеть взрослыми, серьезными.
Тем более в тридцать.
Возраст, в котором можно потеряться.
Опасный возраст. Даже для капеллана.
Странно исповедовать людей,
которые так упрямо и последовательно нарушают все
господни предписания. Обжигают кожу о расплавленный
металл, обжигают губы табаком, курят
на ветру, оглушенные, разгневанные.
Окурки летят в мокрую траву.
Недопалки летять у мокру траву -
крестики, иконки, машинное масло под ногтями,
отключают телефоны,
идут на исповедь.
Рассказывают ему свои секреты, делятся бедами.
Он бы уже и не слушал этого всего, но что он должен делать.
Каждый грех - будто камень с морского побережья.
Разгневанные мужчины кладут ему эти камни в ладонь -
каждый - свой теплый камень, подолгу ношенный в кармане.
У него уже полные торбы этих камней,
он уже с трудом волочит их за собою.
А они все приходят и приходят,
приносят свои камни,
передают ему,
будто что-то самое важное.
Постоянно, уже столько дней.
Докуривают, шутят, встают в очередь,
боятся не успеть.
Все успеют.
Никто не опоздает.
Володя, 25 лет,
Врач, психолог,
Ведет видеоблог, учит правильно
относиться к жизни,
Получать радость от ежедневных вещей,
Объясняет простые слова,
Отсеивает негативную энергию,
Будто тяжелый речной песок.
Два месяца назад попал в плен,
Нашли видеокамеру, обвинили в шпионаже.
Никаких шансов выйти, будет сидеть
до Страшного Суда.
Лежит в бетонном мешке, на матрасе,
накрытый одеялом, одетый в чужой свитер
с остатками крови, рядом с кем-то темным-темным.
Боится смотреть в его сторону, лежит, а темный его доканывает:
Ежедневные вещи, - шпион, - нательное белье, вчерашний
хлеб,
Замысел Господен, шпион, - колючее одеяло, пропахшее дождями.
Прячься под него, шпионствуй,
Вынюхивай, высматривай, подглядывай за отчизной,
пытайся разглядеть,
Что это она от тебя так упорно прячет,
Чем никогда не делится, подглядывай в щелку света,
За которой вершится правосудие.
Святое семейство прячется за дверьми остывшего
жилья.
Проем разбитых дверей задернут колючим одеялом.
Насколько хватит теперь нашего умения
Понимать простые слова, не упрекать никого за отсутствие
Тепла, за растревоженный свет?
Настанет час, сами позовут - и тебя, шпион,
И всех нас позовут, с вещами, с одеялом, с остатками боли.
Пойдем в синие снега,
Пойдем в красную ночь,
Будем идти на свет небесной щелки,
Будем спешить на Страшный Суд,
Судите нас, судите, судьи, лишайте надежды,
Посылайте на исправительные работы -
Исправленные, напуганные, мы говорим простые слова,
Хватаем сухими губами горячий снег,
Последний снег, золотой.
Полгода она держится.
Полгода разглядывает смерть,
как носорога в зоопарке:
темные складки,
тяжелое дыхание.
Боится, но не отводит взгляда,
не закрывает глаз.
Страшно, очень страшно.
Так и должно быть.
Смерть страшна, она пугает.
Страшно чувствовать смрад красного месяца,
Страшно смотреть, как делается история.
Полгода тому назад все было совершенно иначе.
Полгода тому назад все были другими.
Никого не пугали звезды,
что падали в водохранилища.
Никого не настораживал дым,
что поднимался из разломов черного грунта.
Среди ночной улицы,
среди шума и огней,
среди смерти и любви
она упирается лицом ему в плечо,
она бьет его отчаянно кулаками,
плачет, вскрикивает в темноте.
Я не хочу, говорит, всего этого видеть,
я не могу все это в себе носить.
Зачем мне столько смерти?
Куда мне ее девать?
А куда девать смерть?
Носить ее за спиною,
будто цыганское дитя:
никто его не любит
и оно никого не любит.
Любви так мало,
любовь так беззащитна.
Плачь и разбивай темноту своими теплыми руками.
Плачь и не отходи от него ни на шаг.
Мир никогда не будет таким, как раньше.
Мы ни за что не позволим ему
быть таким, как раньше.
Все меньше горящих окон на холодной улице,
Все меньше беспечных прохожих
возле витрин магазинов.
В адской осенней тьме остывают поля и реки.
Гаснут под дождем костры.
Замерзают среди ночи города.
Перевод с украинского Полины Барсковой при участии Остапа Киня
25 лет, менеджер / раньше активно пользовалась Instagram
Пару лет назад я очень активно пользовалась соцсетями. Когда мы собирались за столом с друзьями, я втыкалась в Instagram и выкладывала фотографии, придумывала к ним длинное описание, признавалась друзьям в любви - все это прямо во время ужина.
Фотографии - это отдельная тема. Я проходила мимо красивой стены и думала о том, что нужно здесь сфотографироваться. Я не слишком фотогеничный человек и раньше могла сделать где-то 18 тысяч фотографий, выбирала из них одну и 2,5 часа ее обрабатывала. А еще раньше у меня была фишка: назначить встречу в определенном ресторане только для того, чтобы зачекиниться там и сделать кучу фотографий. Я понимаю, что это странно, а говорить об этом еще более странно, но сейчас я в этом себе признаюсь и надеюсь, что рано или поздно это осознание настигнет всех инстаманьяков.
Сейчас иногда бывает, что знакомые говорят - я вот тебе кинул запрос в Instagram, а ты мне не отвечаешь. Приходится объяснять, что это все в прошлом. Периодически я чувствую оторванность, например, если пропускаю открытие ресторана или очередную модную шуточку, но в основном мне обо всем рассказывают друзья в WhatsApp.
Сейчас мне забавно смотреть на себя в прошлом - этакая 17-летняя прожигательница жизни, которая знает все про любовь, смысл жизни и, главное, учит всему этому других. Постепенно это все перерастаешь. Я очень активно отговариваю друзей от социальных сетей, лучше посвящать это время близким. Маленькие поступки больше говорят о тебе, чем длинные посты. Например, у меня есть подруга, с которой мы пишем друг другу настоящие бумажные письма. А когда выезжаем куда-то за границу, то обязательно присылаем друг другу открытки.
30 лет, топ-менеджер / никогда не была зарегистрирована в соцсетях
Мне 30, я не замужем, работаю в розничной сети руководителем по финансам, живу в Москве больше 25 лет. Никогда не была зарегистрирована в соцсетях, меня это не привлекало - может быть, потому что, когда соцсети начинали развиваться, меня окружали люди, которые этого не понимали. Молодой человек не желал видеть меня в социальных сетях, и семья, близкие люди относились к онлайн-общению скептически. Сыграла роль и моя вовлеченность в работу и отсутствие свободного времени.
Все мои друзья пользуются соцсетями. Бывает, что все обсуждают какое-то видео, которое уже собрало тысячи лайков, и я сижу и не понимаю, о чем речь. Но я не смущаюсь и не расстраиваюсь, а просто прошу мне скинуть ссылку. Когда я говорю новым знакомым, что меня нет в соцсетях, - как правило, мне пытаются пожать руку.
Желания что-то запостить у меня никогда не было, сама не люблю фотографироваться и фотографировать, предпочитаю собирать впечатления своими глазами, а не через экран. Я немножко закрытая, меня нужно сначала расположить к себе, чтобы я рассказала что-то, и делиться своими новостями со всеми вокруг я тоже не склонна.
Иногда, когда прихожу с друзьями в кафе, я предупреждаю: кто первый возьмет в руки телефон, платит за весь счет. Меня раздражает, что мы не можем просто посидеть и пообщаться, - все в телефонах. Наверное, так я формирую свое мнение о людях. Если я пришла с человеком в кафе и он постоянно сидит в телефоне, что-то с кем-то обсуждает, переписывается и еще и улыбается, то я не понимаю, что я рядом с ним делаю.
У девушек я замечала какое-то дикое, фанатичное обсуждение лайков и чужой личной жизни. Мне это всегда было чуждо - что, людям заняться нечем?
34 года, юрист / раньше пользовался «ВКонтакте» и Instagram
Я работаю корпоративным юристом, обеспечиваю юридическую чистоту сделок и безопасность компании. Лишнего времени у меня мало, дом-работа, каждую свободную минуту я занимаюсь теннисом большим и стендовой стрельбой. Выходные, как правило, стараюсь провести более спокойно. Удалился из «ВКонтакте» где-то год назад, сейчас пользуюсь только мессенджерами. В один день подумал - зачем мне это? Трата времени, утром как зомби: встал, залез в приложение, посмотрел, что там у людей произошло, вместо того чтобы почитать книжку, сделать зарядку.
У меня есть дальняя знакомая, которая во всем себе может отказывать, но должна выложить в Instagram классные фотки, которые показывают, как у нее все классно. Может, например, два дня не есть, чтобы потом пойти в дорогой ресторан и сфотографироваться там.
У меня много друзей, которые не пользуются соцсетями. Я заканчивал академию МВД и работал в следственных органах - там это запрещено негласно. Когда я выпускался, такого отношения к соцсетям не было, но уже тогда я понимал, что не стоит распространять информацию о своей личной жизни.
Я часто замечал, что люди, по которым видно, что они на первом свидании, при неловкой паузе сразу утыкаются в телефон. Раньше, когда не знали, о чем говорить, говорили о погоде. Сейчас утыкаются в iPhone.
Я не вернусь в социальные сети ни при каких обстоятельствах. Для жизни они мне не требуются. Я не медийная личность, и по работе они не нужны. С теми, с кем я хочу общаться, я общаюсь и так. И я считаю, что общение по телефону или при личной встрече - лучше.
Александра
21 год, студентка / раньше активно пользовалась «ВКонтакте»
Я учусь в институте и работаю. Я очень активно пользовалась соцсетями в старших классах, начинала вообще с соцсети «Мой мир» - была классе в шестом, пятом, что-то около 12–13 лет. Как раз тогда мне подарили первый мой ноутбук, появился интернет - и меня понесло.
В профиле в «ВКонтакте» у меня было где-то 450–500 друзей, у каждого нового знакомого был главный вопрос: «А ты есть в «ВКонтакте»?». Неважно, тесно ты с ним общаешься или нет, - нужно было обязательно добавить друг друга. Иногда я смотрела и думала: «Кто эти люди?» Лицо знакомое, имя знакомое, но откуда я его знаю?
В какой-то момент я поняла, что постоянно сижу в телефоне. Я ехала в метро и читала новости, переписывалась, рассматривала глупые картинки, сидела дома и, вместо того чтобы делать что-то полезное, снова рассматривала глупые картинки. И вроде это нормально - можно от всего отвлечься, но я делала это постоянно и переписывалась на какие-то несущественные темы.
Сейчас из всей группы в институте я единственный человек без соцсетей. На паре обратила внимание, что абсолютно у всех на телефоне открыта одна и та же страница с переписками. Это мне показалось странным - все как зомби, хотя всего год назад я вела себя точно так же. И разговаривать с людьми сложно, потому что они сидят в телефоне.
Раньше я уделяла большое внимание профилю человека, изучала его фотографии и аудиозаписи и думала: какой он, должно быть, классный. Я не понимала, что реальная жизнь отличается от соцсетей, сливала это все в одно. Иногда знакомилась с человеком в реале, потом открывала его профиль и думала: «Что-то он скучный, наверное, я ошиблась в нем. Ну не может же такой классный человек иметь такую страницу, что-то здесь не так». Возможно, из-за этого я потеряла много интересных людей.
Я думаю, что вездесущие геотеги - это просто счастье для воров и всех спецслужб, которые теперь знают все о каждом. Кто куда пошел, все переписки, все трансляции - все. У моей знакомой был случай, когда из-за того, что она выкладывала фото с отдыха в Instagram, ее квартиру обокрали. Увидели, что она и ее семья не в Москве. Если бы посторонние люди не знали, где она, на сколько она уехала, - возможно, этого бы не произошло. Она немного облегчила преступникам их задачу.
